В Японии, в одном поселке недалеко от столицы, жил старый мудрый самурай. 
 Однажды, когда он вел занятия со своими учениками, к нему подошел молодой боец, известный своей грубостью и жестокостью. Его любимым приемом была провокация: он выводил противника из себя и, ослепленный яростью, тот принимал его вызов, совершал ошибку за ошибкой и в результате проигрывал бой.
 
 Молодой боец начал оскорблять старика: он бросал в него камни, плевался и ругался последними словами.
 
 Но старик оставался невозмутимым и продолжал занятия. В конце дня раздраженный и уставший молодой боец убрался восвояси.
 
 Ученики, удивленные тем, что старик вынес столько оскорблений, спросили его:
 
 — Почему вы не вызвали его на бой? Неужели испугались поражения?
 
 Старый самурай ответил:
 
 — Если кто-то подойдет к вам с подарком, и вы не примете его, кому будет принадлежать подарок?
 
 — Своему прежнему хозяину, — ответил один из учеников.
 
 — То же самое касается зависти, ненависти и ругательств. До тех пор, пока ты не примешь их, они принадлежат тому, кто их принес.

«Патриотизм» — чувство безнравственное потому, что, вместо признания себя сыном Бога, как учит нас христианство, или хотя бы свободным человеком, руководящимся своим разумом, — всякий человек, под влиянием патриотизма, признает себя сыном своего отечества, рабом своего правительства и совершает поступки, противные своему разуму и своей совести.

Мне случалось говорить про патриотизм, указывая на его несовместимость с христианством. И всегда я встречал один ответ. Патриотизм дурной — да, но есть хороший. В чем же хороший, никто не сказал. Как будто патриотизм так же, как и эгоизм, может быть хороший и согласный с человечностью и христианством